Книги писателя Лимарева В.Н.

Печатнова Л. Г.

 

Формирование спартанского государства (VIII—VI вв. до н. э.).

СПб., Издательство Санкт-Петербургского университета, 1997.

 ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО ЛИКУРГА

(сокращено)

  • Писатель Плутарх (46-129 г.н.э.) о спартанском законодателе Ликурге.
  • Одна из самых сложных и запутанных проблем спартанской истории — это законодательство Ликурга. Уже древние не имели точного представления о личности законодателя, времени проведения реформ и их содержании. Отчасти это объясняется отсутствием в Спарте собственной историографии. Что же касается внешнего мира, то там о спартанских реалиях имели весьма смутное представление. Все, что происходило внутри Спарты, тщательно скрывалось. Такова была принципиальная политика спартанского правительства на протяжении всех веков.

    Из-за отсутствия реальных фактов большую роль, особенно при реконструкции событий далекого прошлого, стали приобретать мифы и легенды. Этот процесс мифотворчества шел как внутри, так и вне Спарты. Ее политическое лидерство и необычная внутренняя структура вызывали огромный интерес у теоретиков полиса. Для Платона и Аристотеля Спарта стала эталоном стабильности и была положена в основу концепции их идеального полиса. Этот круг мифов и легенд, сложившийся вокруг Спарты еще в период античности, в современной науке иногда образно называется спартанским миражем.

    Первое очень краткое свидетельство о Ликурге встречается у Геродота. По его словам, от Ликурга спартанцы получили теперешнюю политическую благоустроенность, т. е. евномию. Геродот датирует это событие временем правления малолетнего царя Леобота, дядей и опекуном которого был Ликург. По словам Геродота, законы Ликурга носили, главным образом, политический характер. Он учредил герусию и эфорат и реорганизовал спартанскую армию. За образец Ликург взял устройство критских дорийских общин

    Под евномией греки понимали две вещи: конституционное правление и гражданский мир. Спарте, где гражданское согласие было гарантом самого существования государства, удалось избежать тирании и анархии. Это безусловно вызывало и восхищение, и зависть всей Греции. По меткому замечанию одного ученого, «евномия — это состояние государства, в котором граждане подчиняются законам, а не состояние государства, в котором хорошие законы».

    Важные замечания относительно Ликурга и его законодательства встречаются у Аристотеля в «Политике». Ликург для Аристотеля, бесспорно, исторический персонаж такой же значимости, как и Солон. По его словам, Ликург и Солон были не просто создателями отдельных законов. Введя новую конституцию, они тем самым создали новый государственный строй, что для Аристотеля имело абсолютную ценность. Дальнейший упадок спартанского государства Аристотель приписывал не последующим искажениям ликургова законодательства, как думали многие, а ошибкам и просчетам самого законодателя. Аристотель высказывал мнение о недостаточном почитании Ликурга в Спарте, его собственная оценка деятельности Ликурга была очень высокой. Аристотель довольно точно определяет время жизни Ликурга, предлагая самую позднюю датировку из всех, имевших хождение в древности. По его словам, имена Ликурга и Ифита были прочитаны им на архаическом диске из Олимпии, что позволяет отнести Ликурга ко времени первой Олимпиады (776 г. до н. э.)

    Конечно, спартанская государственная и общественная система в том виде, в каком ее знали греческие историки и философы V—IV вв. до н. э., не была создана одномоментно благодаря уму и таланту одного конкретного законодателя. Система улучшалась и оттачивалась на протяжении всего архаического периода, причем в источниках можно найти, по крайней мере, еще два таких момента, когда в прежнее Ликургово законодательство вносились принципиальные изменения и поправки.

    Дошедшие до нас фрагменты Большой  Ретры Ликурга  состоят из двух частей: главного проекта и поправки к нему.

    Из-за архаичности, краткости и испорченности текста Ретра не поддается однозначному толкованию. Тем не менее, его можно понять так, что Ликург или полностью или частично заменил родовое деление общества на территориальное. Все граждане были структурированы в военные подразделения, организованные по территориальному принципу. Верховная власть была закреплена за народным собранием, апеллой. Народное собрание, которое, конечно, существовало и до Ликурга, из органа, подчиненного герусии и царям, превратилось в высший правящий орган, стоящий над этими аристократическими институтами. Ликург сумел увековечить спартанскую апеллу в ее преобразованном виде, сделав заседания апеллы регулярными и проходящими в фиксированном месте. Спартанская апелла с этих пор являлась последней и окончательной инстанцией для внесения и отклонения предложений. В качестве основного правительственного органа, но подчиненного апелле, названа герусия, или совет старейшин, во главе с царями. Возможно, в состав Ликурговых архагетов входило не только два спартанских царя. Не исключено, что первоначально архагетов было больше. Кроме спартанских царей из рода Агиадов и Еврипонтидов в число архагетов могли попасть и представители рода Эгеидов из Фив, которые появились в Лаконии, вероятно, вместе с Гераклидами. Отдельные персонажи из этого аристократического клана руководили наряду с царями важными военными кампаниями Спарты в VIII в. до н. э. 

    Наличие двух и более царей не является чем-то редким для ранней Греции. Так у Гомера нередко упоминаются подобные ситуации: в царстве феаков, например, кроме Алкиноя было еще двенадцать царей, и на Итаке Одиссей был не единственным царем, а лишь одним из многих. Следовательно, единодержавие в гомеровский период вполне могло сосуществовать с режимом многодержавия. Между гомеровскими и спартанскими царями, несомненно, прослеживается глубокая родственная связь. И те, и другие не являются настоящими монархами. Это, скорее, представители ведущих аристократических кланов, осуществляющие коллегиальное руководство общиной. В Спарте долгое время, но уже в качестве пережитка, продолжала существовать та же «отеческая царская власть», о которой говорил Фукидид в своей «Археологии». Эта примитивная царская власть была, по-видимому, разновидностью аристократической формы правления. В таком контексте более понятным становится как наличие в Спарте двух царских семей, так и их место внутри спартанского полиса.

    Все институты, перечисленные в Ретре, не являются изобретением Ликурга. Они существовали, конечно, и до него. По-настоящему революционным, однако, является заявленный в Ретре примат народного собрания над герусией и царями.

    Спартанскому демосу не пришлось насильственным путем избавляться от своей аристократии и через тиранию идти к демократии, как это было во многих греческих полисах. У Спарты модель политического развития оказалась иной. Большая Ретра Ликурга — это знак начавшейся консолидации гражданского коллектива, в котором не аристократия была низведена до народа, а наоборот, весь спартанский народ превратился в правящее сословие. Недаром спартанцы очень рано стали именовать себя гомеями, т. е. равными. Но их равенство было очень своеобразно — это было равенство внутри слоя господ (в этой связи можно вспомнить членов английского парламента, которые также называли себя пэрами, или равными). Таким образом, Ликургу и его сторонникам, которые сами были представителями высшей аристократии, удалось заложить фундамент для дальнейшей консолидации общества и превращения граждан его в военную элиту, устраненную от всякой производственной деятельности.

    Заслугой Ликурга и его последователей можно считать также внедрение новой идеологии, пронизанной идеями военного братства и сотрудничества. В дальнейшем идеология равенства станет базовой идеей для структурного оформления всего спартанского общества, в котором благодаря общественному воспитанию и общественным обедам не так уж много будут значить рождение и богатство.

    Спартанских граждан объединяла не столько общая история, сколько общая мифология. У истоков этой общей мифологии стоит завышенная ценность традиции, которая знала только одного великого спартанского законодателя — Ликурга. Следовательно, он и был создателем спартанского космоса. Спартанцы на протяжении всей своей истории воспринимали законы Ликурга как безальтернативный стандарт и его именем и под реставрационными лозунгами проводили подчас самые радикальные реформы.

    Наряду с усилением власти герусии Феопомпу и Полидору, царям эпохи Первой Мессенской войны (2-я пол. VIII в. до н. э.), приписывают также и учреждение эфората. Это была вторая по значению конституционная перемена после законов Ликурга. Эфорат, по словам Аристотеля, был введен царем Феопомпом.  Коллегия из пяти эфоров  должна была исполнять судебные функции спартанских царей в их отсутствие. Первоначально, по-видимому, цари сами назначали эфоров из числа своего ближайшего окружения. Но длительные Мессенские войны и, как их результат, полная занятость царей военной сферой способствовали превращению «царского» эфората в орган, уже мало зависимый от царей.

    Из органа, подчиненного царям, в орган, стоящий над царями, эфорат превратился много позже своего возникновения. Эта трансформация, скорее всего, произошла не ранее сер. VI в. до н. э. и связана она была, в конечном счете, с завоеванием Мессении. Вторая Мессенская война спровоцировала и усилила те процессы внутри спартанского общества, начало которым положил еще Ликург. Окончательное покорение Мессении и превращение целого народа в илотов имело для Спарты долговременный эффект. У Спарты теперь не было иного пути, как тотальная милитаризация всего общества.

    Кратковременным же эффектом победной эйфории стал всплеск культуры и искусства — последний, известный нам в истории Спарты. В этой связи можно вспомнить поэзию Алкмана, пронизанную тонким лиризмом, В его песнях, написанных около 600 г. до н. э., совершенно отсутствуют военно-патриотические мотивы, характерные для маршевых песен Тиртея, участника Второй Мессенской войны.

    Но культурный подъем оказался кратковременным. К середине VI в. до н. э. почти все проявления культурной активности Спарты стали затухать. Так Алкман оказался последним спартанским поэтом. К 570 г. до н. э. резко уменьшился, а потом и полностью исчез импорт. Последние образцы местной лаконской керамики относятся к 525 г. до н. э. Неожиданно упал и интерес спартанцев к олимпийским играм. После 576 г. до н. э. спартанцы-олимпионики стали редким явлением. Причины этого упадка лежат не столько в области экономики, сколько в социально-политической сфере.

    В середине VI в. до н. э. происходит последний, третий, этап реформирования спартанского общества, в результате которого возникает т. н. классическая модель спартанского полиса. Преобразованный эфорат становится гарантом равенства всех граждан перед законом. Привилегии аристократии сохраняются лишь в сфере неформальных ценностей. Военная этика и система общественного воспитания моделируют общество, не нуждающееся ни в каких гуманитарных ценностях. Отсюда постепенное понижение интеллектуально-культурного уровня общества в целом. Стиль жизни аристократии был подвергнут значительной корректировке. Декларативное равенство уничтожило последние элементы их свободы и независимости от общества. Даже цари не смогли избегнуть этого диктата, хотя отдельные рудименты свободы им были оставлены, такие, например, как право воспитывать свое потомство вне системы агогэ.

    Реформирование эфората традиция связывает с именем эфора Хилона. По словам Диогена Лаэртского, Хилон сделал эфорат равным царской власти. Хилон, скорее всего, фигура историческая. В списке эфоров он значится под 556 г. до н. э. Некоторые, особенно западные историки, склонны видеть в Хилоне великого законодателя и истинного автора ликурговых реформ. Как бы то ни было, с превращением эфората в высший правительственный орган, контролирующий все ведомства, процесс формирования спартанского полиса в общих чертах был закончен. Спарта превратилось в военный лагерь, а ее граждане — в военную элиту, от сплоченности и единомыслия которой зависело само существование государства.

    Это единомыслие достигалось с помощью тщательно разработанной системы воспитания. Спартанские мальчики уже в 7 лет забирались из семей и передавались в ведение государства. Таким образом, с очень раннего возраста начиналась обработка сознания молодежи и формирование единообразных ценностных установок. В этом, конечно, проявлялась охранительная функция государства. Значение семьи при этом сводилось до минимума, ибо семья не должна была больше стоять между государством и его гражданами. Таким образом устранялся главный источник нелояльности граждан. Интересы государства ставились неизмеримо выше интересов частных граждан. Важно подчеркнуть, что государственный надзор и государственное давление распространялись не только на область воспитания и образования. Диктату государства подчинены были все сферы общественного бытия. Требования военной дисциплины определяли жизнь спартанского общества не только в военное, но и в мирное время. Идеалы военной доблести и патриотизм были провозглашены высшими нравственными ценностями. Критерием нравственности стала государственная польза. Моральность или аморальность того или иного поступка рассматривались только под углом государственного интереса. Поэтому в Спарте как во всякой закрытой системе многие понятия были смещены и деформированы. Само общество, воспитанное на принципах тоталитарной морали, тщательно следило за своими членами, не допуская никаких отступлений от заданной модели поведения. Так, когда на рубеже V—IV вв. до н. э. спартанцам пришлось столкнуться с внешним миром, то оказалось, что они не способны успешно в нем адаптироваться.

    Что касается политического строя Спарты, то античная традиция единодушно причисляла Спарту к олигархическим полисам. Недаром, в историческое время Спарта всегда поддерживала олигархические режимы. И такой подход к Спарте как безусловно олигархическому государству кажется абсолютно верным. Внутри спартанского гражданского коллектива не было демоса в античном понимании этого слова. Поэтому говорить о демократии в отношении Спарты, как это делают некоторые современные ученые, значит отстаивать парадоксальную точку зрения. Спартанская военная элита, именующая себя «равными», конечно, не была однородна, но степень ее неоднородности приблизительно такая же, как между простым и титулованным дворянством в Российской империи.

     

  • главная